СУДЬБА И ПОЗОР РОБЕРТА ЦОЯ

[sergofan_prok]

Изначально написать я собирался вовсе не о Викторе Цое, а об очередном приступе психоза вокруг его имени. Поздним вечером сегодня, 8 июня, РЕН-ТВ и «Наше радио» проведут телемарафон «Дальше действовать будем мы!». Смысл действа заключается в сборе средств на лечение Роберта Цоя, которому был поставлен диагноз «рак слизистой ротовой полости», а израильские врачи недавно провели челюстно-лицевую операцию для устранения онкологической проблемы.

Как сообщают журналюги, в послеоперационный период Роберт Цой уже держится огурцом и делится своими впечатлениями о перенесённом: «Кусок мяса вот взяли и пересадили. Десять дней не мог есть, сейчас нормально, только болит». Сегодня 77-летнему старику предстоит непростой и длительный реабилитационный период, на который требуются немалые средства.



Чтобы не затягивать интригу (ведь цоев среди корейцев, как собак несъеденных, – всё-таки пятая по распространённости фамилия), скажу сразу – Роберт Цой приходится Виктору Цою отцом. Не имею ничего против того, чтобы кто-то собирал деньги для пожилого человека, попавшего в беду. Смущает лишь шумиха, поднятая СМИ вокруг своего благодеяния, да личность самого одариваемого, хотя организаторы телемарафона многозначительно поднимают палец вверх и произносят с придыханием: «Ну как же, ведь это – отец самого Виктора Цоя».



Убейте меня из рогатки, но я не пойму, каким образом тень славы знаменитого сына падает на его отца. Если следовать этой логике, мы должны до небес превозносить Леопольда Моцарта, произведшего на свет сына Вольфганга. Моцарт-старший даже разглядел в нежном возрасте музыкальное дарование своего мальца и смог развить его, что, несомненно, делает честь старикану Моцарту. Однако вслед за этим честолюбивый папик начал дрочить сынишку и таскать его на гастроли по всем дворцам венской аристократии. Моцартёнок, который был вынужден музицировать перед публикой по несколько часов в день, оказался в итоге измотан настолько, что даже подхватил на нервной почве скарлатину. Вот и выходит, что папаша Леопольд – не благодетель Моцарта, а какой-то эксплуататор, семейный Карабас-Барабас.



Одним из достоинств Роберта Цоя называют то, что он однажды от нечего делать показал сыну Витьке первые гитарные аккорды и тем самым будто бы пробудил в нём любовь к игре на гитаре. На заслуги Леопольда Моцарта, это, конечно, не тянет, но в качестве аргумента сгодится. Только что делать тогда отцам других известных музыкантов, если три аккорда показали своим детишкам не они, а, скажем, пацаны на лавочке во дворе – между парой банок пива и очередной сигаретой? И должны ли в таком случае ёбари, прославившиеся в истории, холить и лелеять память о девке, которая первой раздвинула перед ними ноги?



Коли справедлив принцип «Сын за отца не отвечает», то настолько же правомерно иное: отец не имеет отношения к тому, что сделано его сыном. К примеру, ежели у меня народился гениальный отпрыск, то моя заслуга – лишь в том, что он выпрыгнул из моего хуя в виде ошмётка спермы. Понимаю, что существует генетика и всё такое прочее, но история показывает: сплошь и рядом гении рождались в самых обычных семьях, которые ещё и противостояли чужеродному кукушонку, неведомым образом оказавшемуся в их обывательском гнезде. Известно, что советский офицер Семён Высоцкий именовал своего сына антисоветчиком, хуесосил и гнал его вон из дома. Роберт Цой в силу своей корейской ментальности настолько чувствами не бурлил, но в одном из интервью как-то обмолвился, что первые попытки сына петь в ванной принял за неприятный вой и впервые понял, что Цой – звезда, лишь уже после смерти сына.



Если уж для кого и надо было, по справедливости, собирать средства – так это для Валентины, матери рок-певца. Будучи учителем физкультуры в школе, она возилась с Витькой, читала ему книжки из серии «Жизнь замечательных людей», разглядела в шестилетнем пацане талант к рисованию и отвела его за руку в художественную школу. Но какие-либо деньги Валентине Васильевне уже давно не нужны: она умерла в конце ноября 2009 года. До платной операции на сердце, которую пообещали сделать матери Цоя за 300 тысяч рублей, она не дожила нескольких дней.



В интервью Валентина Цой рассказывала со смехом, что была у своего мужа Роберта первой, третьей и пятой женой. Корейский мачо не был блядуном, но имел обыкновение уходить из семьи ради очередной любви и жениться на каждой новой пассии. Первый раз он бросил семью, когда по осени, будучи в колхозе «на картошке», оседлал тёлку, на пятнадцать лет младше себя. Кстати, с этой девушкой Любой Роберт прижил ещё одного сына – Леонида. Во второй раз любвеобильный кореец ушёл от жены, встретив ещё школьную свою любовь. А Валентина терпеливо сносила вынужденные перерывы в семейной жизни, всякий раз принимая обратно своего блудного мужа и в очередной раз выходя за него замуж.



Осуждаю ли я старика Роберта Цоя? Да ни хуя подобного: сам выкидывал в жизни не менее забавные кунштюки. Вот только мне не придёт в голову приписывать себе заслуги, достигнутые когда-либо моими детьми, и клянчить о помощи, прикрываясь их именами. Но если считать, что на родственниках лежит обязанность протянуть руку в час беды, то где тогда второй сын – Леонид Цой? Где, в конце-то концов, внук Александр, единственный сын самого Виктора Цоя?



Известно, что цоевская семья крайне отрицательно отнеслась к женитьбе Виктора: ещё бы, какая-то нахальная девка, на четыре года старше их сына, к тому же уже побывавшая замужем. Именно из-за Марьяны Цою пришлось уйти из родительского дома и обитать с молодой женой в коммуналке, где и родился их сын Санька. А когда Цой через несколько лет нашёл себе новую подругу, Марьяна забожилась, что их сын никогда не станет музыкантом, хотя сама успешно подживала и прибухивала с рокером, носившим погоняло «Рикошет».



Марьяна давно уже, лет десять назад, прибралась от рака мозга, но сын, которому мамка ещё в детстве сломала яйца, хоть и играл на гитаре в одной из питерских групп, сменил фамилию Цой на бесцветного Молчанова и сейчас тихарится где-то в Москве (по версии жёлтой прессы, вращается со своей подружкой в среде садомазохистов). С дедом Робертом внучок не общается даже по телефону, хотя известно, что четыре года назад он продал моему зёме и по совместительству банкиру Олежке Тинькофф авторские права на отцовскую песню «Дальше действовать будем мы» за миллион баксов. Мог бы и отстегнуть немного из этой суммы дедуле...



Я уж молчу о том, что у старика Цоя имеются в наличии трое родных братьев и сестра, а у тех – как это водится у корейцев – хуева туча детей и внуков, которые тоже могли бы скинуться копеечкой на помощь родственнику. Но всё там, видимо, непросто: в своё время корейская родня осудила женитьбу Роберта на иноплеменнице, а наличие сына ренегат скрывал от братьев по крови до тех пор, пока Витьке не исполнилось три года. Несколько лет назад, правда, старый Цой женился-таки на кореянке Марине Хан, и именно она продала за бесценок свою комнату в питерской коммуналке , чтобы оплатить израильскую операцию мужа. Везёт же старому с бабами!



Короче, многое напутано в личной жизни Роберта Цоя, так что на роль символа шумного телемарафона он явно не тянет. Просто в определённый момент ему повезло встретиться с организаторами мероприятия, которые и уговорили старого корейца спекульнуть на памяти сына. Ему деньги действительно необходимы, но вот чем руководствовались те, кто замутил очередную телерадиошумиху?



Другие посты цикла:

НЕ СОТВОРИ СЕБЕ ВЫСОЦКОГО
СПАСИБО ДЕДУ ЗА ПОБЕДУ НАД ВИКТОРОМ ЦОЕМ